Субъективный словарь фантастики  - Роман Арбитман

Новое оледенение? Что ж, обыгрывался и такой вариант. Назовем хотя бы «Послезавтра» (The Day After Tomorrow, 2004, режиссер Роланд Эммерих) или «Сквозь снег» (Snowpiercer, 2013, режиссер Пон Чжун Хо). В картине Эммериха в результате «парникового эффекта» на Землю вновь надвигается ледниковый период. Догадавшегося обо всем раньше других климатолога Джека Холла выслушивают слишком поздно – когда Англия уже подо льдом, а на Нью-Йорк обрушиваются наводнение и ледяной смерч. Большая часть бюджета (125 миллионов) ушла на создание немыслимо убедительных спецэффектов утопления и заморозки городов (само собой, не обошлось дело без обледенелого торса статуи Свободы). Поэтому в картине нет звезд первого ряда, которым пришлось бы отвалить огромные гонорары. Актеры, занятые в главных ролях, удовлетворились сравнительно небольшими суммами. Оно и понятно: в фильме-катастрофе место суперзвезды занял ледник…

Действие фильма «Сквозь снег» – копродукции кинематографистов США, Южной Кореи, Чехии и Франции – происходит в недалеком будущем. Человечество само приблизило новый ледниковый период, и теперь все замерзло. Выжить люди могут только в огромном поезде, который несется по кругу без остановки. В хвостовом отсеке – плебс, который питается протеиновыми плитками, а в первых вагонах – элита, возглавляемая мистером Уилфордом. Когда у народа в очередной раз забирают детей, бунтарь Кертис поднимает восстание. Вместе со своими соратниками герой с боями ведет восставших к первым вагонам, где ему открывается правда: механизм двигателя поезда давно сломался, и чтобы колеса могли крутиться, в качестве рабочей силы используют детей – для того их и забирают у обитателей хвостовых отсеков. И что делать инсургентам? Оставить все, как есть, или сорвать стоп-кран – и попытаться выжить на мерзлой земле?..

Тема экологического бедствия тоже достаточно популярна – назовем для примера фильм «Книга Илая» (The Book of Eli, 2010, режиссеры Альберт Хьюз и Аллен Хьюз). Главный герой тридцать лет непрерывно идет по Америке – с востока на запад, из пустыни к океану, а под ногами только пыль, пыль, пыль от башмаков, снятых с мертвеца. Собственно, и Земля почти уже мертва: три десятилетия назад природа отыгралась на людях, разрушавших окружающую среду. В озоновом слое оказалась дыра, солнце выжгло (или ослепило) большую часть человечества, а меньшая часть, когда выползла из подземных убежищ, для начала истребила Библию – в отместку Богу за то, что Он не спас. Уже по названию ясно, что сюжет будет раскручиваться вокруг Библии – последней оставшейся на планете (или в Америке, что для авторов несущественно). Эту Книгу герой с иноческим смирением и самурайской стойкостью несет по выжженным дорогам. В фильме маловато action, но авторы и не ставили целью снять боевик: их интересовали тема Служения в чистом виде…

Напоследок следует упомянуть еще один мрачный сценарий будущего – биологический катаклизм. В 2006 году Альфонсо Куарон снял фильм «Дитя человеческое» (Children of Men). Время действия – 2027 год. Мир погружен в хаос. В результате генетического сбоя женщины в мире перестали рожать, и скоро человечество вымрет естественным путем. В России и в Японии, в Мексике и в Германии все горит и кружится и катится в тартарары. Добрая старая Англия, впрочем, еще сохраняет остатки порядка, но все – за счет жесточайшей диктатуры и полицейского преследования иммигрантов, которых загоняют в лагеря. Иммигранты сопротивляются: стреляют на улицах, устраивают взрывы… и все действия (и властей, и инсургентов) не имеют никакого смысла, раз человечество все равно обречено. Однако лейтмотивом фильма становится все же не отчаяние. По сюжету, одной женщине на Земле как-то удалось забеременеть. И если ее вовремя доставить в условленное место на побережье, ее подберет судно с заманчивым названием «Завтра» – и тогда, может, ученые сообразят, как помочь человечеству. Главный герой, во всем разуверившийся британский законопослушный яппи Тео Фэрон, выбран провожатым новоявленной чернокожей Мадонны. Постепенно Тео теряет весь свой цинизм и в финале готов рискнуть жизнью ради проблеска надежды…

Надежда – ключевое слово даже для самых мрачных фильмов, снятых в «катастрофическом» жанре. Киноапокалипсис, в лучших своих проявлениях, призван не просто эффектно пугать зрителя. Нам напоминают о ценности жизни на планете и о легкости, с какой жизнь может быть утрачена. Банально? Но это именно тот случай, когда средствами самого массового из искусств необходимо доказывать аксиомы.

Франкенштейн

Роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» (Frankenstein: or, The Modern Prometheus) впервые опубликован в 1818 году. Имя автора появилось уже в издании 1823 года. Полный перевод на русский язык был напечатан в СССР только в 1965 году. Заглавный герой – ученый, который дерзновенно решил соперничать с Создателем, но не рассчитал своих сил (см. Шариков), и его научный эксперимент в итоге обернулся трагедией.

Если бы Мэри Шелли родилась мужчиной, ее назвали бы отцом-основателем одного из направлений мировой фантастики и возвели бы в литературные предтечи Карела Чапека и Айзека Азимова. Но поскольку Мэри родилась женщиной и жизнь провела в условиях дискриминации по гендерному признаку, то она не получила даже титула матери-прародительницы указанного направления, оставшись в анналах прежде всего дочерью философа Годвина и супругой поэта Шелли. А если бы Мэри Шелли жила в первой трети ХХ века и притом в США, она бы уже застала эпоху четко структурированного жанра научной фантастики (см.) и фэнтэзи (см.) и опередила бы механистичного Хьюго Гернсбека и визионера Говарда Филлипса Лавкрафта. Но поскольку Мэри Шелли жила в первой половине XIX века, да еще и в Европе, ей пришлось довольствоваться рамками романтической фантастики и подгонять весь строй повествования под ее жанровые условности: стилизовать прозу под дневник, уделять чрезмерное внимание нюансам душевных движений героев и стреноживать фантазию, едва дело доходило до action и подробностей, составляющих стержень сюжета.

Стивен Кинг в своей книге «Пляска смерти» (см.) отмечает способность Мэри Шелли пробудить в читателе двух человек: «одного, который хочет закидать камнями чудовище, и другого, который на себе испытывает удары этих камней и чувствует всю несправедливость происходящего». Увы, изобретательница коллизии «голем против творца» (см. Роботехника) разминулась во времени-пространстве и с Кингом, и со многими другими толкователями, интерпретаторами и продолжателями ее идей. Во времена Мэри Шелли научно-технический прогресс еще не успел создать человечеству проблем: он выглядел скорее благом, нежели источником опасностей, и лишь следующие поколения оценили прозорливость автора.

В исторической перспективе главным литературным просчетом Мэри Шелли является название книги: даже в первой половине XIX века ученых все же было гораздо больше, чем харизматичных монстров. Назвав книгу по фамилии ученого и одновременно обделив фамилией, именем, даже прозвищем его несчастное создание, скроенное из трупов (то есть свое безусловное литературное ноу-хау), она спровоцировала все грядущие поколения ошибаться: называть Франкенштейном монстра, а вовсе не его создателя.

В первой, самой знаменитой экранизации романа – «Франкенштейн» (Frankenstein, 1931) Джеймса Уэйла – чудище обозначено в титрах вопросительным знаком. При этом сам Франкенштейн (Колин Клайв) мало кому запомнился, а вот образ его создания (Борис Карлофф) стал классическим для мировой кинофантастики: квадратная голова, высокий лоб, прическа «под горшок», впалые щеки, тусклые глаза, полуприкрытые набрякшими веками (актера приходилось каждый раз гримировать по три с половиной часа). У Мэри Шелли в финале исчезают оба главных героя: творец умирает, его творение отправляется в бессрочное изгнание. Автор романа скончалась задолго до появления кинематографа, а потому не узнала, что финальное умерщвление главных персонажей продюсерами не поощряется. В данном случае «безумный ученый» нужен для продолжения опытов, а без чудища не сделать киносиквела.